с коромыслом

И пошла у них работа! Таскают мешки. Высыпают зерно на брезенты. Крутят сортировки... Дым коромыслом! (Г. Николаева, Повесть о директоре МТС и главном агрономе) — Everyone pitched in. They carried the sacks and poured the grain out on to the tarpaulin. The sorters whirled. There was a regular uproar!

В бараке что ни день - дым коромыслом. Плясали, а то до полночи играли в карты. (В. Белов, Год великого перелома) — Every day the barrack was pandemonium itself: they danced, and then played cards until midnight.

Что тут началось! Дым столбом. Все орали. Перебивали друг друга. (А. Лиханов, Мой генерал) — The rumpus that set off! The sparks began to fly. Everyone was yelling. Interrupting one another.

Дарья. Женщина я горячая, ничего на себе не могу перенести, ну и выговоришь; и пошёл дым коромыслом... брань да история. (А. Островский, Бедная невеста) — Darya: I'm a hot-tempered woman; I won't stand being put upon, and then I have my say, and then there's the devil to pay - high words and a row.

Через полчаса в театре шёл дым коромыслом. Разошедшиеся петлюровские старшины лихо отплясывали гопака с раскрасневшимися от жары местными красавицами, и от топота их тяжёлых ног дрожали стены ветхого театра. (Н. Островский, Как закалялась сталь) — A half an hour later the theatre was the scene of wild revelry. The Petlyura officers, flinging all restraint to the winds, furiously danced the hopak with local belles flushed from the heat, and the pounding of heavy boots rocked the walls of the ramshackle theatre building.

- Я только выразил ему вслух моё мнение, что, может, этого капитана Еропегова совсем никогда не существовало. Он и поднял дым коромыслом. (Ф. Достоевский, Идиот) — 'When I merely voiced my opinion that perhaps no such person ever existed, he raised a tremendous uproar.'

Лубенцов подумал, что, по сути, и он по своему характеру - гуляка; но уж если бы он загулял, - он бы не мог запереться в четырёх стенах, гулять исподтишка, потихоньку, чтобы никто не увидал и не услышал. Он устроил бы по крайней мере дым коромыслом без всякой боязни перед кем бы то ни было. (Эм. Казакевич, Дом на площади) — Lubentsov himself was no saint, but it was not in his nature to drink and debauch on the quiet, with doors locked and curtains drawn. If he were to go in for this sort of thing, Lubentsov thought, he would 'raise the devil', enjoy himself to the full regardless of what anyone might think.

Гаршин успевал забежать к ней между делами, пошутить, задать неизменный вопрос: "Как живётся, как дышится?" - и взять с неё слово, что после сдачи турбины она будет с ним "кутить, так, чтоб дым столбом!" (В. Кетлинская, Дни нашей жизни) — Garshin always found time to come and see her between jobs with a joke and with the inevitable question: 'Well, how's life treating you?' Each time he would make the promise that, as soon as the turbine was off the stocks, she would go out with him and they would paint the town red, 'but red, I tell you, crrrimson!'